Жизнь стоиков: Искусство жить от Зенона до Марка Аврелия - Райан Холидей
В 51 году до н. э. Цицерон получил должность губернатора Киликии - , которая находилась в стороне от римской политики и помогла ему восстановить репутацию. Впрочем, это была лишь короткая передышка от хаоса, который судьба уготовила ему и Риму.
Цицерон однажды написал, что начало вещей невелико. За эти несколько коротких лет он также обнаружил, что концы вещей удивительны и быстры. В начале 49 года до н. э. Цезарь - бывший друг и ровесник Цицерона - перешел Рубикон. Амбиции Цезаря горели медленнее , чем у Цицерона, были менее самовосхваляющимися, но гораздо более агрессивными и несгибаемыми, и они были подкреплены богатством, созданным непревзойденной и вызывающей глубокий страх армией в Галлии. Последовала гражданская война. К сентябрю 48 года до н. э. Помпей, которого Цицерон восхвалял в своей первой крупной политической речи и которого его учитель Посидоний пытался наставлять в добродетели, был мертв.
Кто теперь сможет остановить Цезаря? Можно было бы подумать, что это поворотный момент для такого студента философии и мастера ораторского искусства, как Цицерон, - когда судьба встречает человека, чье время пришло. Но амбициозный Цицерон не был готов к встрече с ней. Оглядываясь назад, мы видим, что он напрасно потратил себя на неправильный кризис. Подумав, что заговор Катилины - это его момент, когда он должен выступить перед историей, он сделал это слишком рано и слишком резко. Он добился славы, но победа оказалась пирровой.
Теперь Республика действительно висела на волоске. Никогда прежде таланты Цицерона - его умение убеждать, приводить в движение толпу, рассказывать историю, способную побудить людей идти на баррикады, - не были так необходимы, но он не мог собрать аудиторию, которая бы его слушала. Он был бессилен, не обладая особой властью. Растерянный, он ничего не мог сделать.
Или он был трусом? Получив предложение командовать войсками республиканцев, Цицерон необъяснимым образом отказался от него.
Только Катон - стоик, который писал меньше, но жил идеями, - был готов бороться. Но этого было недостаточно. В 46 году до н. э., когда Цезарь возвысился, Катон покончил с собой в Утике, навсегда став мучеником республиканского дела. Цицерон восхвалял его, пытаясь передать словами силу этого стоика, которым он восхищался и осуждал, но чьей приверженности принципам ему не хватало. Он, как и весь Рим, был готов уступить Цезарю и "принять узду", по выражению Плутарха.
Хотя до нас дошло всего пятьдесят слов из этой речи, мы знаем, что Цицерон подверг себя цензуре, боясь разгневать Цезаря и его сторонников. И Катон, и Цицерон заботились о правильном, но Цицерон заботился о себе немного больше. Катон верил в мужество. Цицерон верил в то, что его не убьют.
Этот выбор принес Цицерону несколько лет жизни, но стоики спросили бы - как мы должны спрашивать о всех компромиссах, направленных на сохранение собственного достоинства, - "Какой ценой?".
Одним из плюсов капитуляции Цицерона и его недолгой приверженности философии является то, что, живя, он мог продолжать писать и служить своего рода мостом между греческой и латинской философской мыслью, особенно в области этики. А когда речь заходила об этике, он не знал лучшего источника во всей греческой и латинской литературе, чем стоики. В конечном итоге славу Цицерона составили не достижения на государственной службе и не то, как он прожил свою жизнь, а то, что он изложил в письменном виде - мудрость стоиков, которая сохранилась до наших дней.
В 46 году до н. э. Цицерон опубликовал "Стоические парадоксы", посвященные Марку Бруту, который сам был склонен к стоицизму. В своей работе, которая была скорее риторическим упражнением, чем серьезным философским исследованием, он рассмотрел шесть основных стоических парадоксов:
что добродетель - единственное благо;
что этого достаточно для счастья;
что все добродетели и пороки равны;
что все дураки - сумасшедшие;
что только мудрец по-настоящему свободен;
что только мудрый человек богат.
Это были не парадоксы в логическом смысле, а лишь то, что они шли вразрез со здравым смыслом. Именно на контринтуитивность этих идей опирались стоики, чтобы привлечь внимание людей: Как добродетель может быть единственным благом, если для жизни нам нужны здоровье и деньги? Действительно ли ложь так же плоха, как убийство? Многие философы были заметно бедны; как же они богаты? Возможности для дискуссий, для контрпримеров, для моментов, вызывающих недоумение, были бесконечны, и Цицерону нравилось лапшу на уши вешать, используя подсказки Зенона, Клеанфа, Аристо и всех остальных.
По иронии судьбы, то, что мешало Цицерону в политике - размер его амбиций, его колебания, его желание угодить, - как нельзя лучше подходило ему в его самоназванной задаче стать первым, кто дал красноречивое и подробное изложение греческой философии на латинском языке. Хотя его привлекали строгость и точность стоиков, а также их хорошо развитое этическое мышление, он регулярно танцевал с академической/платонистской школой, с ее скептическим методом и настойчивым стремлением аргументировать каждую сторону любого вопроса.
Его оппортунизм, как академика, стал отличным материалом для написания книг. Также как и его способность говорить и развлекать идеями, в которые он на самом деле не верил. Он был немного похож на Карнеада, отстаивая все стороны дискуссии. Эта привычка, раздражавшая окружающих, несомненно, сохранила для нас всевозможные разрозненные источники, которыми мы можем наслаждаться и сегодня. Это было прекрасное письмо с идеями, которые сформировали мир. Святой Иероним позже признавался, что любил труды Цицерона больше, чем Библию. Святой Августин обратился к философии, прочитав ныне утраченную работу Цицерона - философский диалог "Гортензий". Сенека и другие стоики с большим интересом читали его труды. Но как личность, как лидер, его менталитет "ноги в обоих лагерях" был постыдным пороком.
В конце концов счет от последнего пришел. Последние годы жизни Цицерона прошли в безумном стремлении писать и спасаться от ударов судьбы. Действительно, за исключением книги по риторике De Inventione, написанной в раннем возрасте около двадцати лет, все его основные книги были написаны в течение двенадцати лет между 56 и 44 годами до н. э., а большая их часть - между 46 и 44 годами до н. э.
Если бы Цицерон полностью уединился в своих книгах, мы могли бы им восхищаться. Плутарх рассказывает нам, что он стремился посетить Рим и выразить свое почтение Цезарю, и даже оказывал ему почести. Когда Цезарь восстанавливал снесенную статую своего соперника Помпея, Цицерон был рядом, чтобы польстить ему, возможно, так, как он сам всегда хотел, чтобы ему льстили. Устанавливая эти статуи Помпея, - проворчал Цицерон, - ты прочно
